 |
| Жорж Бизе |
Здесь уместно некоторое отступление, касающееся биографики Бизе. В музыковедении трудно найти другие примеры подобного пренебрежения к личности, рукописям и к документальным свидетельствам жизни композитора такой известности. Прежде всего, в этой истории бросается в глаза соединение внешне удалённых имён: Марсель Пруст и Жорж Бизе. Имена удалены даже и по времени, поскольку Марсель Пруст, родившийся в 1871 г., был всего на год старше сына Бизе Жака. По отзывам современников, Жак Бизе был блестяще одарённым, очаровательным человеком, внешне очень похожим на своего отца. Не став музыкантом или литератором, он основал первый в Париже гараж прокатных автомобилей. К сожалению, его душевное здоровье оставляло желать лучшего. Жак Бизе покончил жизнь самоубийством 7 ноября 1922 г., через двенадцать дней умер Марсель Пруст, его соученик по школе. Мальчик Марсель был влюблён в своего ровесника Жака, это чувство затем переросло в обожание его матери.
Прошлое чем-то напоминает ночное небо. Мы видим только отдельные яркие звезды в нём, довольно искусственно объединяя их в созвездия. В реальности звёзды разных созвездий могут быть связаны гораздо сильнее, чем в нашей зрительной геометрии. И ещё важнее: когда вглядываешься в прошлое пристальнее, вооружая взгляд книгами, документами, свидетельствами участников событий, появляется множество меньших светил, в окружении которых жили и действовали наши герои. Проявляется их художественная, физическая, эмоциональная среда. И такая «астрономия» прошлого ничуть не уступает в увлекательности астрономии настоящей. У меня при этом рождается также и сильнейшее чувство единства культуры, в конечном счёте преодолевающего любые границы — национальные, религиозные, государственные, политические, духовные.
Жёны великих мужей — отдельная непростая тема. На память сразу приходят жёны Моцарта и Пушкина. Мужья их горячо любили, а вот почитатели (и особенно почитательницы) мужей подвергали этих женщин суровой критике. В сходной ситуации могла бы оказаться и Женевьева Бизе, если бы ранние биографы композитора располагали большими документальными материалами. Скорее всего, лица, близкие к композитору, старались оградить от публики горестные семейные проблемы последнего периода его жизни… При этом как бы выполнялась воля покойного: несомненно, он сам именно этого и хотел бы. По-своему, они были правы. Беда лишь в том, что фигуры такой известности, как Бизе, неизбежно теряют всякую возможность остаться вне поля пристального, далеко не всегда доброжелательного общественного внимания. В результате оказались возможными нападки на личность композитора, порою сводившиеся к тому, что значительной личности здесь вообще не было.
Бизе женился на Женевьеве, дочери своего учителя Фроменталя Галеви в 1869 г. Фроменталь Галеви был знаменитым оперным композитором первой половины XIX века, одним из творцов жанра большой оперы. Огромный и долговременный успех имела его опера «Еврейка» (1835 г.; в России её название La Juive переводилось как «Жидовка»). Интересно, что среди опер Галеви имеется «Пиковая Дама» с либретто Скриба по Пушкину (1850 г.). «Русский след» есть, кстати, и в «Кармен»: попевка «Режь меня, жги меня» в первом действии, которой роковая цыганка дразнит Цунигу, взята из перевода пушкинских «Цыган», выполненного Проспером Мериме. Вообще, интерес к России традиционен для французской культуры. Здесь можно упомянуть и оперу «Иван IV», которую один за другим сочинили на одно и то же либретто Гуно и Бизе (и ни тот, ни другой не довёл работу до конца). Оба композитора затем использовали фрагменты своих партитур в других сочинениях. Например, «Хор солдат» в «Фаусте» именно такого происхождения. Из «Ивана IV» взят марш («Труба и барабан»), которым открывается очаровательная сюита «Детские игры» Бизе. Увертюра Чайковского «1812-й год» написана под явным влиянием увертюры «Отечество» (Patrie) Бизе (Музыкальные искусствоведы, в связи с этим неоднократно упоминают о том, что незадолго до написания знаменитой увертюры Чайковский просил достать ему партитуру Patrie). Увертюра Чайковского стала одним из любимейших музыкальных номеров в США, музыкальным портретом Дня Независимости (Многие полагают, что увертюра специально для этих празднеств и написана. Добавим к этому, что Рождество в США немыслимо без «Щелкунчика». Вообще любовь американцев к Чайковскому сердечна и трогательна. Что ж, это вполне закономерно в нынешнее время. Многие, даже самые искушенные специалисты в области рекламы, до сих пор считают звуковые дорожки к рекламным роликам чая "Picwic" оригинальным произведением, и искренне удивляются, когда узнают, что это лишь небольшая выдержка из "Лебединого озера" П.И.Чайковского, а для студентов филологического факультета становится открытием тот факт, что знаменитая кинолента "Иван Васильевич меняет профессию" снята по мотивам произведения Михаила Афанасьевича Булгакова).
Фроменталь Галеви был профессором Парижской консерватории, среди многочисленных его учеников можно назвать Оффенбаха, Гуно, Бизе, Лекока и Сен-Санса. Вообще, семья Галеви занимает видное место во французской культуре. В частности, двоюродный брат Женевьевы Людовик Галеви стал вместе с Анри Мельяком либреттистом «Кармен». Их роль в создании оперного шедевра невозможно переоценить: либретто «Кармен» признаётся многими современными критиками одним из лучших в оперной истории, впрочем, это очевидно и без всяких критиков. Отец Людовика, брат Фроменталя Леон Галеви, был философом (в юности секретарём Сен-Симона) и классическим филологом, переводчиком Горация. Он был также поэтом. Одно время Бизе рассматривал проект оперы «Тамплиеры» на либретто Леона Галеви.
К сожалению, мать Женевьевы страдала душевной болезнью, душевная нестабильность, тяжёлые депрессии и неврозы были свойственны дочери. Среди прочего, она совершенно не могла выносить общество своей матери. Бизе, любивший жену и хорошо относившийся к тёще, оказался между двух огней. На всё это накладывалось ревнивое, обвинительное отношение к ситуации ряда родственников жены. Две женщины предъявляли огромные требования к времени, нервной энергии и вниманию композитора. Терпение и спокойствие Бизе в течение ряда трудных лет заслуживают уважения, если не более того. Незадолго до смерти композитора его отношения с Женевьевой по ряду косвенных признаков расстроились. Ежедневная жизнь Бизе с бесконечными уроками, подённой работой для музыкальных издателей, тяжёлыми переговорами с театральными директорами, с хроническими неврозами жены и тёщи, с бытовыми, денежными заботами и т.д., и т.п. выглядит адом. Вечно расстроенные и запутанные финансовые дела матери Женевьевы в конечном счёте также легли на его плечи. Всё это усугубилось тяжёлыми испытаниями франко-прусской войны 1870 г., осадой Парижа, кошмарами Парижской коммуны и её подавления. Письма Бизе дают живую картину происходивших драматических событий. Между тем, здоровье композитора подтачивалось частыми острыми ангинами. Скорее всего, он страдал хронической ревматической болезнью, не давшей ему дожить до тридцати семи лет. (Ранняя смерть дала повод для безосновательных слухов о самоубийстве композитора)
После смерти мужа в 1875 г. Женевьева долго не могла придти в себя и стала принимать гостей только с 1880 г. В 1886 г. она вышла замуж за богатого и влиятельного адвоката Эмиля Штрауса. Постепенно салон мадам Штраус стал одним из самых блестящих мест в Париже. Её постоянными гостями были артисты, аристократы, художники, музыканты… Черты Женевьевы можно найти в персонажах Пруста и Мопассана. Хозяйка салона славилась своим остроумием, умением создавать волнующую художественную атмосферу. Остроумие, вообще говоря, продукт скоропортящийся, очень многое зависит от неуловимых примет момента, вне которых острое слово вянет, блекнет. Тем не менее, до сегодняшнего дня дошли некоторые замечания мадам Штраус. По поводу своего замужества, изумившего многих артистических поклонников, она заметила, что «это был единственный способ от него (Эмиля Штрауса — Б.К.) отделаться». Справедливости ради скажем, что Марсель Пруст, видимо самый глубокий человек из круга Женевьевы, глубоко уважал Штрауса и адресовал ему немало писем… Мадам Штраус не соблюдала еврейских традиций, но на предложение принять католичество ответила отказом: «У меня слишком мало религии, чтобы менять её».
Некоторые биографы считают Женевьеву прообразом Кармен. На эту мысль его наводит письмо 1907 г. писателя к мадам Штраус (Галеви-Бизе), в котором читаем: «И что же — эта весёлая Кармен и в самом деле вы?» Очевидно, идея подсказана самой Женевьевой, её фантазией, которую вряд ли стоит принимать слишком всерьёз. Постоянно печальная, склонная к депрессии жена Бизе скорее прямая противоположность огненной цыганке. Но крайности могут порою сходиться: в притягательной силе, в печальном обаянии Женевьевы, засвидетельствованном современниками, есть что-то мистическое, неотразимое… Не нам судить женщину, которую любил Бизе, у неё была одна единственная жизнь, она и прожила её, как умела.