 |
| Гектор Берлиоз |
Не так давно педагогическая общественность Украины, под влиянием новых министерских веяний, начала постепенный переход от экзаменационной системы на тестовую. Как это обычно у нас заведено - идеи, в целом, хорошие и разумные, гибнут на корню по причине их крайне необдуманной, панической и спешной реализации. Мы - люди крайностей, золотая средина нам просто неизвестна. Поэтому, воплощая в жизнь чьи-то инновации, мы стараемся на идиотизм требований отвечать быстротой реакции :) Однако, суть этого поста вовсе не в обсуждении особенностей нынешней системы образования.
Мне приходилось слышать массу откликов от людей, прошедших это тестирование. Стоит ли говорить, что большинство из них - весьма негативны. Среди всего прочего, особые возмущения были по поводу организации самого процесса. Мол, условия, в которые ставили тестирующихся были далеки от нормальных, и были даже унизительны. Кто-то даже говорил, что в туалет ходил под конвоем :) Я не собираюсь ни опровергать, ни подтверждать данную информацию (не тестировался я. Стар уже), но лишь хочу привести пример того, как проходил один из самых известных и авторитетных конкурсов прошлого. Сравнивая с описанным, так ли уж бесчеловечно отношение к тестируемым в нынешнее время?
В XIX веке самым желанным отличием для молодых французских художников, музыкантов, скульпторов и т.д. был так называемый Grand Prix de Rome — Большой римский приз. Для художников, скульпторов и архитекторов этот приз был учреждён ещё в 1666 г. Людовиком XIV, основавшим Французскую aкадемию в Риме, в которую направлялись для совершенствования лауреаты. Grand Prix de Rome по музыке был установлен Наполеоном в 1803 г. Конкурсы проводились ежегодно (с перерывами во время двух мировых войн) вплоть до 1968 г. Как сообщает музыкальный словарь Гровса, «Римский приз по музыке пережил революции, монархии, империи и республики в XIX и XX веке, но не студенческие беспорядки 60-х годов». Среди лауреатов Римского приза можно назвать Берлиоза, Гуно, Бизе, Массне и Дебюсси. Обладатель Большого римского приза получал государственную стипендию на 4 года, сопровождающуюся рядом условий. Одно из них — двухлетнее пребывание в Италии. Базой стипендиатов, начиная с 1800-х годов, была замечательная вилла Медичи в Риме, великолепное здание XVI века, приобретённое Францией в 1803 г. Присуждался и Второй римский приз, который предоставлял лауреату бесплатные билеты в театры Парижа.
Конкурсы Римского приза представляли собой серьёзное испытание для соискателей, как всякие конкурсы они подвергались резкой критике. Способность таких творческих соревнований поощрять и находить действительные таланты остаётся сомнительной. Список лауреатов Римского приза, содержащий множество полностью забытых имён, — очередное тому свидетельство. Берлиоз получил Большой римский приз с четвёртой попытки, Равель участвовал в конкурсе пять (!) раз, не только не добившись главной награды, но не получив никакого отличия вообще. Среди художников безрезультатно соревновались Эжен Делакруа, Эдуард Мане и Эдгар Дега. Жак Луи Давид пытался покончить жизнь самоубийством после трёх подряд безуспешных попыток. Можно представить себе накалённую эмоциональную атмосферу вокруг конкурсов. Тем не менее, вернусь к вечной сентенции: совершенства в мире человеческих отношений нет, художественной жизни необходимы немедленные практические стимулы, творческие соревнования такие стимулы предлагают.
Вот как описывает заключительный тур музыкального конкурса в своих мемуарах Берлиоз:
«Соискателей запирали с подобными блистательными поэмами и фортепиано в отдельных комнатах, называемых кабинами, до тех пор, пока партитура не была закончена. В одиннадцать и в шесть тюремщик отпирал двери, и заключённые собирались для совместной трапезы. Но им запрещалось покидать здание. Все бумаги, письма, книги, одежда, присылавшиеся извне, тщательно осматривались, чтобы исключить малейшую возможность внешней помощи или совета. Вместе с тем заключённым разрешалось каждый вечер с шести до восьми принимать во дворе института посетителей и даже приглашать друзей на праздничные ужины. И там уже не было предела обмену сообщениями, устными или любыми другими, в промежутках между бургундским и шампанским. На всю работу отводилось двадцать два дня, и тот, кто заканчивал раньше, мог удалиться, вручив свой манускрипт, пронумерованный и подписанный».